Ух, какая зима! Как на Гитлера с Наполеоном
Наседает она на невинного, в общем, меня.
Индевеют усы. Не спасают кашне и кальсоны.
Только ты, только ты! Поцелуй твой так полон огня!
Поцелуй-обними! Только долгим и тщательным треньем
мы добудем тепло. Еще раз поцелуй горячей.
............................................................................................
Ух, какая зима! Просто Гитлер какой-то! В такую
ночку темную ехать и ехать в Коньково к тебе.
На морозном стекле я твой вензель чертить не рискую -
пассажиры меня не поймут, дорогая Е.Б.
Тимур Кибиров
Я всего достигаю лишь долгим и тщательным треньем:
руки с детства зудятся - сую наперед головы,
то дрянное словцо напишу на забор без сомненья,
то затылок чешу, то – залезу без дела в штаны...
Дар развился – я паркером тру дорогую бумагу,
понатёр кучу книг, Букерён, вознесен в авангард!
В январе я созрел на гекзаметротронную сагу,
ведь в любую погоду во мне фонтанирует март.
Растакая зима! Ты под Гитлера с Наполеоном,
под Мамая и шведа, под Мао копила мороз.
Но прознала, что я на свиданье поперся в кальсонах –
так насела, и нос мой к трамвайной фрамуге примерз.
Отпусти – я невинно хочу добровольного тренья.
Обжиматься с Е.Б., лобызаться, елозиться – кайф!
Путь в Коньково – пустяк, как смастырить мне стихотворенье.
Отпусти – не ценю мазохизм, экстремалку и драйв.
Тут вошла та Ж.П. от Х.У. (до Е.Б. мы встречались)
и прижалась объемно – добыли двойного тепла...
Нос отлип, шепоток, пересмешки, до хруста обнялись
и сошли, - здесь при ЖЭКе в каморке Ж.П. и жила…
