Десять сочинителей
Решили сборник делать;
Один ушёл в депрессию,
И их осталось девять.
Девять сочинителей
Придумать тему просят;
Один сказал, что некогда,
И их осталось восемь.
Восемь сочинителей
При штурме мозговом
Ругались за политику -
Остались всемером.
Семеро бухали,
Чем именно — бог весть,
Один не смог очухаться,
И их осталось шесть.
Шесть образ ярких героинь
Решили обсуждать,
Одна врубила феминизм,
И их осталось пять.
Пятеро у старшего
Сидели на квартире,
Один признался, что он гей —
Осталось их четыре.
Четверо корпели
Над именем героя,
Один кричал, что всё фигня,
И их осталось трое.
Трое место действия
Задумали едва,
Один сказал: «Россия — фу!»
И их осталось два.
И двое обсуждали
С издательством дела,
Когда прокрастинация
Второго унесла.
Последний в одиночку
Ногами мерил лужи,
Решил: «Да шут с ним, сборником.
Кому он, на хрен, нужен?»
Решили сборник делать;
Один ушёл в депрессию,
И их осталось девять.
Девять сочинителей
Придумать тему просят;
Один сказал, что некогда,
И их осталось восемь.
Восемь сочинителей
При штурме мозговом
Ругались за политику -
Остались всемером.
Семеро бухали,
Чем именно — бог весть,
Один не смог очухаться,
И их осталось шесть.
Шесть образ ярких героинь
Решили обсуждать,
Одна врубила феминизм,
И их осталось пять.
Пятеро у старшего
Сидели на квартире,
Один признался, что он гей —
Осталось их четыре.
Четверо корпели
Над именем героя,
Один кричал, что всё фигня,
И их осталось трое.
Трое место действия
Задумали едва,
Один сказал: «Россия — фу!»
И их осталось два.
И двое обсуждали
С издательством дела,
Когда прокрастинация
Второго унесла.
Последний в одиночку
Ногами мерил лужи,
Решил: «Да шут с ним, сборником.
Кому он, на хрен, нужен?»
