Подули либеральные ветры, пошло сокращение. Меня уволили в первую очередь. Я за работу не держался: чем так работать – лучше обойтись. Жаль вот, деньги продолжали быть нужны.
Зашел по старой памяти к Кузьмичу. Это полтора метра английского бостона на костюме, которые увенчиваются золотой головой. Говорю ему, как бывшему кагэбешнику:
– Пристрой куда-нибудь, чтобы работа не в тягость, получать много, а времени свободного оставалось с море.
Кузьмич крякнул, лучезарно улыбнулся и обещал подумать. Через три дня звонит, загляни, мол. Купил я букет бутылок, обернул закуской и явился. После первой Кузьмич говорит:
– Есть работенка по твоим условиям, но...
– Не тяни!
– Поработай шпионом.
Я даже стопку выронил, а Кузьмич важно так говорит:
– Не дёргайся, всё продумано. Риск ничтожен – даже не стреляют.
– Это почему? – недоверчиво спросил я.
– Вчера смертную казнь аннулировали. Отныне максимально – пожизненное.
– Спасибо за утешение!
Кузьмич извлёк пачку долларов толщиной с «Три мушкетера» и бросил на стол:
– Десять штук.
– А что взамен? У них, небось, смертные приговоры не аннулировали.
Кузьмич улыбнулся от уха до уха.
– Будешь передавать сводку погоды. Я выронил вторую стопку.
– Ты с ума сошел? Зачем им наша погода?
– Хотят знать, когда можно фотографировать со спутников. На солнце снимки чётче, чем через облака.
– Эти данные на день сто раз повторяют.
Кузьмич расцвел, как майская роза:
– Я договорился с метеоцентром. Они будут подавать нам сводку на сутки раньше.
– Разве так можно?
– За деньги? Конечно!
Передаю сводку погоды неделю, другую. Деньжищ поперло, что тратить боюсь. Тёще тайком подпихиваю под матрац. Если накроют, всё какая-то польза.
Кузьмич эти уловки в гробу видал. Отгрохал такой коттедж, что я на новоселье заблудился по дороге из туалета: комнаты, комнаты, и в каждой – домашний кинотеатр с девочкой.
От всего такого я даже поверил в существование счастья, как вдруг с Канар появляется Кузьмич. Улыбается во всю ширь:
– Погода им больше не нужна. Сказали, об экономике судят не по погоде, а как ходят поезда. Тебе следить за электричками
Я аж присел.
– Ну ты даёшь! Зачем за ними следить, если расписание вывешено на каждой станции.
– Наивный ты человек! За что тебя люблю и уважаю. Не вешай нос! Я все утряс с железнодорожниками – они вывесили одно расписание, а электрички пойдут по другому.
– Разве так можно?
– За деньги, конечно. Там тон задают коммерческие директора.
Деньжищ поперло еще больше. Я купил тёще полутораспальную кровать. В прежний матрац уже не влезало. Словом, опять живу. Но выходить из «тени» не тороплюсь – мало ли что!
Кузьмичу коттеджа мало. Заимел недвижимость в Майями и в Швейцарии. Катается на водных лыжах с во-от такой Жо-о-озефиной. Вконец распоясался! Голову бы не разбил.
Я покупаю теще двуспальную кровать. Она насторожилась и спрашивает, что это за намёки. Я отвечаю:
– Вдруг замуж выйдете, а у вас все готово.
Прошло полгода. Я уже и бояться забыл, на чьи деньги живу, как заявляется Кузьмич. Еле узнал, до чего загорелый. Говорит:
– Бросай электрички к чертям собачьим. – У меня сердце оборвалось. – Они с железнодорожниками работают напрямую.
Кузьмич сиял, как десять тысяч солнц.
– Выше голову – деньги всё равно будут. Я тоже вышел куда надо.
– Теперь за что платить будут?
– Станем политиками. Специалистами по прокладке государственного курса. Даже голову ломать не надо, курс нам дадут.
Пошли такие деньжищи! У меня с непривычки в глазах рябило. Заглянул к тёще.
– Раз, три, пять – мебель нам пора менять! Тёщины матрацы отправил диппочтой в офшор, где у меня появился банк. Пора не только выходить из «тени», но и догонять Кузьмича.
Повалялся, поплавал на Канарах-Сейшелах и отлакировал загар в горах Швейцарии. Возвращаюсь домой, открываю газету и узнаю: оказывается, мы с Кузьмичём перенимали зарубежный демократический опыт. Статейка бойкая. Кузьмич денег на шелкопёров никогда не жалел. Впрочем, разве это деньги!
Когда я раздумывал, надолго ли всё это, не живу ли я во сне, Кузьмич успел получить орден. Иногда, хотя все реже и реже, я спрашиваю Кузьмича, что мы сделали, раз нам такое прет?
Кузьмич вспыхивает, как сверхновая звезда:
– Значит, сделали! Даром никто ничего не дает. Нами правят проститутки.
– Но иногда дают из интереса.
Кузьмич хохочет и заявляет: разве интерес и деньги не одно и то же? А я задумываюсь насчет проституток. Куда я сейчас попал, из-за них не протолкнуться.
