Господь за мною долго наблюдал
И всё ж, не удержался и спросил:
- Я в нетерпенье – не хватает сил –
Узнать, зачем остатки подъедал?
Зачем курил дешёвый самый сорт
И допивал просроченный кефир?
Не понимает просвещённый мир –
Как не спустить в сортир или за борт?
Отвечу хоть на смертном изголовье:
- Пусть худшее, на нём не ставлю крест.
И за меня никто ведь не доест –
К труду любому отношусь с любовью!
- Григорьев, я воспринял твой подход.
Да ты эколог в отношенье к сорту!
Твой пиетет к просроченному торту
Раскроет рот, забив «иной» проход.
Прислушайся, подскажет что желудок.
Тебе он исподволь готовит злую месть!
Настанет миг, когда ни встать, ни сесть…
Неверен алгоритм – твердит рассудок.
Извечно будешь со своей нуждой:
Пока одно съешь – портится другое.
И ты на первое, а также на второе,
Да на десерт – с испорченной едой!
…Кляну себя за нетерпимый нрав,
Но всё же призадумался, не скрою.
Зачем отходы жрать, что не зовут едою?
О Господи, ты – как всегда – был прав!
И всё ж, не удержался и спросил:
- Я в нетерпенье – не хватает сил –
Узнать, зачем остатки подъедал?
Зачем курил дешёвый самый сорт
И допивал просроченный кефир?
Не понимает просвещённый мир –
Как не спустить в сортир или за борт?
Отвечу хоть на смертном изголовье:
- Пусть худшее, на нём не ставлю крест.
И за меня никто ведь не доест –
К труду любому отношусь с любовью!
- Григорьев, я воспринял твой подход.
Да ты эколог в отношенье к сорту!
Твой пиетет к просроченному торту
Раскроет рот, забив «иной» проход.
Прислушайся, подскажет что желудок.
Тебе он исподволь готовит злую месть!
Настанет миг, когда ни встать, ни сесть…
Неверен алгоритм – твердит рассудок.
Извечно будешь со своей нуждой:
Пока одно съешь – портится другое.
И ты на первое, а также на второе,
Да на десерт – с испорченной едой!
…Кляну себя за нетерпимый нрав,
Но всё же призадумался, не скрою.
Зачем отходы жрать, что не зовут едою?
О Господи, ты – как всегда – был прав!
