Мой паспорт украшают две отметки,
Что я, уставший заслонять Державу,
Уволен из космической разведки,
Но! Парашют носить имею право!
Теперь вхожу в любое заведенье,
На очередь не тратя ни минуты.
И вижу – есть к разведке уваженье
В лице меня, точнее, парашюта…
А вот Аэрофлот взирает косо,
Ну, не хотят пускать на борт и баста!
И пристают всегда с одним вопросом.
Тогда я им показываю паспорт,
В котором, как мы помним, две отметки,
И две большие круглые печати!
– Ну, что, – им говорю, – решили, детки,
Подрезать хвост космической разведке?
И в нос им – вот вам, выкусите – нате…
Они же видят в каждом человеке
Исчадье зла, подвоха и обмана.
В итоге я лечу! Один(!) в отсеке,
Где ВСЕ УЗЛЫ! Тюки и чемоданы.
Что я, уставший заслонять Державу,
Уволен из космической разведки,
Но! Парашют носить имею право!
Теперь вхожу в любое заведенье,
На очередь не тратя ни минуты.
И вижу – есть к разведке уваженье
В лице меня, точнее, парашюта…
А вот Аэрофлот взирает косо,
Ну, не хотят пускать на борт и баста!
И пристают всегда с одним вопросом.
Тогда я им показываю паспорт,
В котором, как мы помним, две отметки,
И две большие круглые печати!
– Ну, что, – им говорю, – решили, детки,
Подрезать хвост космической разведке?
И в нос им – вот вам, выкусите – нате…
Они же видят в каждом человеке
Исчадье зла, подвоха и обмана.
В итоге я лечу! Один(!) в отсеке,
Где ВСЕ УЗЛЫ! Тюки и чемоданы.