Люблю я бабочек, поскольку сам – зоолог,
По узкопрофильности - лепидоптеролог:
Раз «птера» – крылья, а «лепида» – чешуя,
Чешуекрылые – профессия моя!
Я семьянин прекрасный, муж примерный
Лет до пятидесяти был, наверно.
А в пятьдесят один, без малости,
Надумал бес нашёптывать мне сальности.
Вот, например, вхожу в вагон метро,
А он копытами лягает мне в ребро:
«Вон к той, что с пышным бюстом, чуть левее,
А ну давай, прижмись-ка поплотнее!»
Или ещё. Заходит в лифт соседка Рая,
А он мне на ухо: «Ух ты! Смотри какая!
Как облегает шёлк её округлости!..»
И дальше шепчет всякие там глупости.
И тут очки мои предательские потеют,
А щёки вместе с лысиной краснеют.
А я ведь не один! Со мною рядом
Моя жена. Меня таким ласкает взглядом!!!
А с ней, помилуйте, какие шутки?!
Она как Шерлок Холмс, но только в юбке!
Из лифта вышли - хвать меня за ворот!
А что я сделаю?! В ней килограмм сто сорок!
Уставила в меня свои глазищи
И говорит: «Смотри в глаза, козлище!
Ишь, как горит твоё бесстыжье рыло!
А ну-ка говори, что у тебя с ней было?!»
Да как тряхнёт! Аж выпали коронки!
А бес хихикает себе в сторонке.
И тоже, как толкнёт под левую бочину:
«Я сделаю, мол, из тебя мужчину!
Ты у меня ещё зашепчешь страстно:
«Остановись мгновенье, ты прекрасно!»»
И разыгрался просто не на шутку!
Лягал копытом каждую минутку!
То говорит, поглаживая рожки:
«Ой, погляди, какие чешут ножки!»
То по ночам, взбесившись от весны,
Крутить мне начал эротические сны!
А у меня от них, поверьте, мысль одна –
Не подсмотрела б сны мои жена!
От этой жизни через три недели
Я стал значительно стройнее в теле.
Наверно, сбросил килограммов пять!
Аж брюки стали с живота спадать
А тут компьютер, привезённый из починки,
Стал выдавать вдруг непристойные картинки.
Пока я думал, что с ним происходит,
Тут, как нарочно, в кабинет жена заходит.
Прикрыв ладошкой рот, застыла в изумленье,
Потом мой лоб потрогала в сомненье
И, выпив подвернувшийся коньяк,
Поставила диагноз мне: «Маньяк!»
И ну, меня мутузить полотенцем:
«В моём дому нет места извращенцам!
Без справки от врача и бромгексина
Домой не возвращайся, Чикатилло!»
Я ей: «Любаша, я не виноват!
Мне бес включает этот порносайт!»
Но, не поверив в беса, Люба
Под зад коленом меня вытолкнула грубо.
Сел на качелики. Куда теперь деваться?
Что б в дом пустили, надо постараться!
И думаю: «Схожу пока за хлебом!»
Пошёл. Смотрю, иду за Раей следом.
А бес опять меня в ребро толкает:
«Ты посмотри, как бёдрами играет!»
Я от греха глаза зажмурил крепко
И обогнать решил свою соседку.
А бес как дунет прямо ей под юбку!
И ржёт: не обижайся, мол, на шутку!
А Рая: «Что за чертовщина?
Зачем Вы это сделали, мужчина?»
Я ей «П-п-простите! Эт-т-то ветер!
Я не п-п-посмел бы н-н-никогда на свете!»
А сам опять, как помидор краснею.
Тут что-то странное случилось с нею.
Она вдруг улыбнулась мне в ответ:
«А я Вас знаю! Вы ведь мой сосед!
Из двадцать первой. Прямо надо мною.
Вы нас залили прошлою весною!
Вы помните, у вас сломался краник?!
Мне муж мой говорил, что Вы ботаник...»
Я ей в ответ: «Я не ботаник, я – зоолог,
Точней – либидо… то есть лепидоптеролог,
Я изучаю бабочек заморских,
Меня зовут - Пал Генрихович Орских».
Мне Рая радостно лепечет: «Ой, как мило!
Я тоже в детстве бабочек ловила!»
А бес: «Лови момент! Какая лапочка!
Она ведь тоже в некотором роде бабочка!»
Я шикнул на него: иди, мол, в душ!
Ты что не слышал? У неё есть муж!
А Рае говорю: «Я искупить готов
Залитье ваших стен и потолков!»
Она в ответ: «Мне, право же, неловко,
Но, так как муж сейчас в командировке,
Могу ли я Вас попросить
Мне в спальне лампочку вкрутить?»
Бес, аж задрав в копытцах ножки,
Перевернувшись, встал на рожки!
«Вот это нам попёрла масть!
Я научу, что значит страсть!»
Но я решительно сказал: «Простите, Рая!
Как я могу, вопрос не изучая,
Возиться в этом самом… в электричестве,
Пусть даже в маленьком таком количестве?!»
Тут бес меня по почкам пяткой:
«Ну, Паша, чёрт возьми, не будь же тряпкой!»
Но я стоял, ну хоть убей,
На точке зрения своей!
И говорил, в душе страдая:
«Не обижайтесь только, Рая!
Замена ламп и фонарей
Не в компетенции моей.
Поскольку лампочки у нас
Жена меняет всякий раз.
Чтобы решить проблему Вашу,
Нам надо пригласить Любашу».
Бес застонал: «Ты знаешь, Пашечка,
Ты и не тряпка даже, ты, блин, тряпочка!»
Вздохнула Рая грустно: «Ах!
Неужто ночевать впотьмах?!»
Тут бес с досады просто взвился
И, топнув, гад, в меня вселился!
И я сказал вдруг, сплюнув смачно,
«Не дрейфь, Раёчек, однозначно,
Чего захочешь – всё вкручу!»
А Рая: «Лампочку хочу!..»
…По спальне разливался вечер,
На тумбочках горели свечи…
Не думайте, не для интима,
А просто люстра не светила,
Поскольку вылетели пробки
Из-за замкнувшейся проводки,
Когда я был шарахнут током,
В резьбе крутя проклятый цоколь.
...Потрескивали на затылке
Три дыбом вставших волосинки.
А Рая, протянув отвёртку
И хлопая глазами кротко,
Просила, гладя свой висок:
«Попробуйте ещё разок!»
На табуретку, чуть дыша,
Встаю, всем корпусом дрожа.
Перед глазами, от давленья,
Жизнь пронеслась в одно мгновенье!
Вот так стою, задравши руки,
И чувствую... - сползают брюки!
Я даже весь похолодел,
Вдруг вспомнив: Я же похудел!
И в этот миг, с пакетом груш,
К нам в спальню входит Раин муж!
Горой накачанные мышцы:
И грудь, и брови, и ресницы!
Тут даже бес поджал свой хвост
И задал ртом моим вопрос:
«Откуда взялся этот кент
В такой ответственный момент?!»
А «кент» в дверях остановился,
Ну, видно – о-о-очень удивился!
Мой игнорируя вопрос,
Устроил Раечке допрос,
И говорит: «Я извиняюсь,
Раёк, я вот спросить стесняюсь,
Что в нашей спальне без подштаник
Вот этот делает ботаник,
Это не то, что я подумал?!»
И на паркет сквозь зубы сплюнул.
А Рая, приоткрыв свой ротик:
«Ой! Ты приехал?! Здравствуй, Котик!
А это Паша. Наш сосед».
Я помахал ему: «Привет!» -
Пытаясь судоржно рукою
Нашарить брюки под собою,
Меняя позы в стиле «румбы».
А «Котик», взяв подсвечник с тумбы,
И, обойдя меня, как ёлку,
Спросил, почёсывая холку:
«Мне что-то как-то невдомёк,
Что ты тут делаешь, Раёк,
На тэт-а-тэте с этим «принцем»?»
И ткнул накачанным мизинцем
Туда, где должен быть мой пресс,
И где сидел притихший бес.
И из меня вдруг стала течь
Фальцетом пламенная речь:
«Вы извините, что я «ню»,
Но я сейчас всё объясню.
Я не ботаник. Я зоолог.
Либидо… э-э-э лепидоптеролог.
Узнав, что Вас сегодня нет,
Я, как порядочный сосед
По лестничной над Вами клетке,
Пришёл помочь своей соседке,
Но так как дома у меня
Всё это делает жена,
Я, хоть старался, но не смог…»
Прервав мой жаркий монолог
Тут «Котик» обратился к Рае:
«Прости, Раёк, всё понимаю,
Но не врублюсь, что там за лепет
Лепечет этот, как его там?.. Лепед…
Чем он хотел мне здесь помочь?!..»
Я понял - надо мчаться прочь!
Ногами путаясь в штанах,
Как конь ретивый в стременах,
Я по-английски, молчачком
К дверям протиснулся бочком.
И, щёлкнув дверью за собой…
Нос к носу встретился с женой!!!
Она, как грозный часовой,
С ведром стояла предо мной!
И я, от стресса вскинув брови,
Запел на украинской мове:
«Чому мэни, Боже, тай крылець нэ дав?!…»
Но тут Любаша, как удав,
Прослушав лишь один запев,
Мне сжала горло, прошипев:
«Что ты тут делаешь, кобель?!»
Прервав тем самым мою трель.
Прижавшись поплотней к стене,
Я начал объяснять жене,
Что не виновен я! Что бес меня заставил!
Он даже, видишь, синяки оставил!
Задрав повыше для наглядности рубашку,
Я уговаривал поверить мне Любашку!
Забыл, проделывая этот трюк,
Что был в рубашке, но без брюк.
А дальше помню, разъярённая жена
Кричала: «Признавайся! Кто она?!»
На шум из двери выскочил сосед,
Он был уже в одни трусы одет,
Спросил: «Чего вы здесь орёте?!»
Я ей его представил: «Это - «Котик»!»
Жена присела на ведро от изумленья:
«Что?! С этим?!» - поперхнувшись от волненья.
И тут я понял, что такое страсть!
Боясь им под руки нечаянно попасть,
Я тихо прижимался к стенке,
А в ход шло всё: кулак, ведро, коленки!
О, как отчаянно боролась эта пара!..
…Потом меня несли два санитара.
Я неудачно с лестницы спустился,
Сломав ребро, бедро и две ключицы.
И думал я, держась, что было сил:
«Вот это я за хлебушком сходил!..»
…Теперь былой задор исчез,
И гладко вьётся жизни лента.
Меня давно покинул бес,
Как безнадёжного клиента.
Но иногда, сев за рояль,
Иль лёжа с книжкой на диване,
Я вспоминаю, как стоял
В какой-то призрачной нирване
На табурете чуть дыша,
И как чертовски хороша
Была при свете свечек Рая!
И думаю, тайком вздыхая:
Что жизнь теперь проходит мимо
Без риска и адреналина.
И хоть я жив, здоров и весел,
И вешу столько, сколько весил,
Меня не тянет больше в небо.
Я, как троллейбус на парковке.
И, если я иду за хлебом,
Всегда жена на подстраховке.
Но иногда, как наважденье,
Когда моя жена в отъезде,
С маниакальным наслажденьем
Меняю лампочки в подъезде!
И всё-таки, какое счастье,
Что существуют в мире страсти!
