Итак, я родился. Пускай не научный, но факт. От фактов научных моё поколенье устало... Одно вам скажу: если есть у вас всё-таки такт — хоть я и не женщина, спрашивать год не пристало.
Родился я в Киеве. Это сегодня не плюс. Другая страна. Но теперь уже поздно бить в било... А был же когда-то огромный Советский Союз!.. Я, впрочем, добавлю: сейчас уже многое «было»...
Немного отвлёкся... Учился, спустя рукава. И, честно признаюсь, товарищам не был примером. И кем только не был! Не был «октябрёнком» сперва, а после, естественно, так и не стал пионером.
Но правду скажу — хулиганом я вовсе не рос. Не дрался, и не был знаком — не поверите — с матом. Я много читал. А мучительный женский вопрос меня волновать начал в классе шестом... Или пятом?..
Ах, школьные годы!.. Увы, я не шёл на медаль. Да что там медаль... Не добился я в школе успехов... Ну, не было времени... Фет, Голсуорси, Стендаль, и Ильф, и Петров, и Набоков, и Зощенко, Чехов..
А сколько мне школьной пришлось прочитать чепухи! Чтоб «тройки» хотя бы... А что — это тоже отметки... Но помню, что с детства меня волновали стихи. Писал где попало... Собрать бы сейчас все салфетки, обрывки газет, по которым плясал карандаш... А, может, они и лежат у кого-нибудь дома? Тут спросят меня: «Что ты сделаешь с ними — издашь?» Да нет, не издам. Ну, а было бы полных три тома...
Потом сигареты. В кино на последний сеанс. Никто не ругал, и никто не натягивал вожжи... Обычный ребёнок. Спиртное, бильярд, преферанс... Ну, ладно, шучу. Закурил я значительно позже.
Как вспомню что было — впадаю то в ступор, то в транс... «ЛГ», Театральная студия, с водкою пиво... А что удивляться — гастроли... я вёл конферанс... А водка и сцена — совсем уж не дивное диво...
И брак, и холера сплелись как-то в общий клубок... Рассказывать долго могу, но мне хочется кратко. Так вот, из Одессы я быстренько выбраться смог. Из брака же я выбирался три долгих десятка...
Ну, как объяснить мне к стихам неуёмную страсть. Что можно писать — получал я советы от мэтра... Не спорил, писал. Но стихи мои начали красть. Доказывать всем, что моё - как плевать против ветра.
И вот эмиграция, словно последний редут. Возможно, ошибка, хотя и считал я наивно: как можно писать, если внаглую строчки крадут? Конечно, не повод, но всё-таки очень противно...
Америка, годы застоя, как в СССР. Работа... всё скучно и всё для меня мимо кассы. Вот влился бы в массы! Нашёл бы достойный пример! Пусть плохо, но я, как всегда, выливаюсь из массы.
На круги своя возвратится и ветер... И град. И снег, и цунами... Любая другая стихия. Стихии попроще. Стихия не знает преград... Да что философствовать?! Просто, как прежде, стихи я опять на салфетках, опять на обрывках газет вновь начал писать... Может, с нервов снимал я нагрузки? А если не верите — вам подтвердит мой сосед. Хотите — спросите. Он, правда, ни слова по-русски.
И вот наступил этот сладко-мучительный миг, хотя, признаюсь, что я долго шёл к этому мигу. Как сложно понять, если нет у вас изданных книг — в руках я держал свою первую тонкую книгу...
Потом закрутилось: вторая, четвёртая, но, хотя и привычно уже, словно шара вращенье, и если задуматься, первая вышла давно, но как же свежо до сих пор от неё ощущенье!..
Опять же «ЛГ», словно не было разных преград. И снова гастроли, и снова, естественно, сцена. Не буду лукавить. Я был возвращению рад. На сердце бальзам, о котором не знал Авиценна...
Прибавилось книг — всё сложнее мне их сосчитать. Газеты, ТВ, интервью. И приятно и лестно. И важно: всё то, что со сцены хочу я читать — читаю всегда и везде. Ну... почти повсеместно.
А гала-концерты!.. Но тут, кулачками грозя, (открытость и честность меня до сих пор потрясают) сказал мне редактор: «Вы что!.. Эпиграммы — нельзя!!» И правда — из телепрограммы меня вырезают!
Мне как-то сказали: «Всё то, что ты делаешь — в масть. Легко и смешно, ну, а это — залоги успеха». Возможно, смешно — но опять меня начали красть. И кто-то хохочет. А мне, признаюсь, не до смеха.
Ну, что ж, плагиаторы, честно — вам честь и хвала. Хвала бородатым мужам и парнишкам безусым. Пускай вам природа таланта творить не дала, зато обладаете вы поэтическим вкусом.
Спросили однажды меня: «Ты подумай и взвесь, ведь опыт большой — где же лучше живётся в итоге?» Отвечу я просто: и там мой читатель, и здесь. Но долго лететь. И не очень приятно в дороге.
Не вся биография мною отображена. Пусть кто-то считает супругу тяжёлой обузой, я снова женат. И скажу вам, что редко жена бывает прекрасной женой и чудесною Музой.
Ещё пару строчек всего и сейчас замолчу, писать мне легко — я же рифмами с детства играюсь. На этом я временно точку поставить хочу. Но точку на творчестве ставить я не собираюсь...
А творчество — это сплетение сцены и слов... А тут ещё счастье, которое пьёшь по глоточку, и радость прекрасных, чудесных и сбывшихся снов! Жена родила мне прелестную, нежную дочку!
Чуток отошёл я от сцены, от рифм и проз, но всё же вернуться в свою колею постараюсь... Хоть выстлан мой путь из шипов, с малой толикой роз, но ставить я точку ни в чём ещё не собираюсь
Родился я в Киеве. Это сегодня не плюс. Другая страна. Но теперь уже поздно бить в било... А был же когда-то огромный Советский Союз!.. Я, впрочем, добавлю: сейчас уже многое «было»...
Немного отвлёкся... Учился, спустя рукава. И, честно признаюсь, товарищам не был примером. И кем только не был! Не был «октябрёнком» сперва, а после, естественно, так и не стал пионером.
Но правду скажу — хулиганом я вовсе не рос. Не дрался, и не был знаком — не поверите — с матом. Я много читал. А мучительный женский вопрос меня волновать начал в классе шестом... Или пятом?..
Ах, школьные годы!.. Увы, я не шёл на медаль. Да что там медаль... Не добился я в школе успехов... Ну, не было времени... Фет, Голсуорси, Стендаль, и Ильф, и Петров, и Набоков, и Зощенко, Чехов..
А сколько мне школьной пришлось прочитать чепухи! Чтоб «тройки» хотя бы... А что — это тоже отметки... Но помню, что с детства меня волновали стихи. Писал где попало... Собрать бы сейчас все салфетки, обрывки газет, по которым плясал карандаш... А, может, они и лежат у кого-нибудь дома? Тут спросят меня: «Что ты сделаешь с ними — издашь?» Да нет, не издам. Ну, а было бы полных три тома...
Потом сигареты. В кино на последний сеанс. Никто не ругал, и никто не натягивал вожжи... Обычный ребёнок. Спиртное, бильярд, преферанс... Ну, ладно, шучу. Закурил я значительно позже.
Как вспомню что было — впадаю то в ступор, то в транс... «ЛГ», Театральная студия, с водкою пиво... А что удивляться — гастроли... я вёл конферанс... А водка и сцена — совсем уж не дивное диво...
И брак, и холера сплелись как-то в общий клубок... Рассказывать долго могу, но мне хочется кратко. Так вот, из Одессы я быстренько выбраться смог. Из брака же я выбирался три долгих десятка...
Ну, как объяснить мне к стихам неуёмную страсть. Что можно писать — получал я советы от мэтра... Не спорил, писал. Но стихи мои начали красть. Доказывать всем, что моё - как плевать против ветра.
И вот эмиграция, словно последний редут. Возможно, ошибка, хотя и считал я наивно: как можно писать, если внаглую строчки крадут? Конечно, не повод, но всё-таки очень противно...
Америка, годы застоя, как в СССР. Работа... всё скучно и всё для меня мимо кассы. Вот влился бы в массы! Нашёл бы достойный пример! Пусть плохо, но я, как всегда, выливаюсь из массы.
На круги своя возвратится и ветер... И град. И снег, и цунами... Любая другая стихия. Стихии попроще. Стихия не знает преград... Да что философствовать?! Просто, как прежде, стихи я опять на салфетках, опять на обрывках газет вновь начал писать... Может, с нервов снимал я нагрузки? А если не верите — вам подтвердит мой сосед. Хотите — спросите. Он, правда, ни слова по-русски.
И вот наступил этот сладко-мучительный миг, хотя, признаюсь, что я долго шёл к этому мигу. Как сложно понять, если нет у вас изданных книг — в руках я держал свою первую тонкую книгу...
Потом закрутилось: вторая, четвёртая, но, хотя и привычно уже, словно шара вращенье, и если задуматься, первая вышла давно, но как же свежо до сих пор от неё ощущенье!..
Опять же «ЛГ», словно не было разных преград. И снова гастроли, и снова, естественно, сцена. Не буду лукавить. Я был возвращению рад. На сердце бальзам, о котором не знал Авиценна...
Прибавилось книг — всё сложнее мне их сосчитать. Газеты, ТВ, интервью. И приятно и лестно. И важно: всё то, что со сцены хочу я читать — читаю всегда и везде. Ну... почти повсеместно.
А гала-концерты!.. Но тут, кулачками грозя, (открытость и честность меня до сих пор потрясают) сказал мне редактор: «Вы что!.. Эпиграммы — нельзя!!» И правда — из телепрограммы меня вырезают!
Мне как-то сказали: «Всё то, что ты делаешь — в масть. Легко и смешно, ну, а это — залоги успеха». Возможно, смешно — но опять меня начали красть. И кто-то хохочет. А мне, признаюсь, не до смеха.
Ну, что ж, плагиаторы, честно — вам честь и хвала. Хвала бородатым мужам и парнишкам безусым. Пускай вам природа таланта творить не дала, зато обладаете вы поэтическим вкусом.
Спросили однажды меня: «Ты подумай и взвесь, ведь опыт большой — где же лучше живётся в итоге?» Отвечу я просто: и там мой читатель, и здесь. Но долго лететь. И не очень приятно в дороге.
Не вся биография мною отображена. Пусть кто-то считает супругу тяжёлой обузой, я снова женат. И скажу вам, что редко жена бывает прекрасной женой и чудесною Музой.
Ещё пару строчек всего и сейчас замолчу, писать мне легко — я же рифмами с детства играюсь. На этом я временно точку поставить хочу. Но точку на творчестве ставить я не собираюсь...
А творчество — это сплетение сцены и слов... А тут ещё счастье, которое пьёшь по глоточку, и радость прекрасных, чудесных и сбывшихся снов! Жена родила мне прелестную, нежную дочку!
Чуток отошёл я от сцены, от рифм и проз, но всё же вернуться в свою колею постараюсь... Хоть выстлан мой путь из шипов, с малой толикой роз, но ставить я точку ни в чём ещё не собираюсь
