Был для спокойного эстонца
Он неожиданно горяч.
Неделя счастья, моря, солнца! –
И всё закончилось, … хоть плачь.
Не в тех годах, чтоб куролесить,
И каждый знал, что виноват:
Она ведь замужем лет десять
И он не первый год женат.
В приоритете дом и дети,
И никому не впрок скандал.
Но как играл он на кларнете!
И как он жарко обнимал!
Ах, эти вечные искусы –
Предтечи будущих потерь!
Так у неё пропали бусы,
Когда закрыть забыла дверь.
Потерь иных на фоне – малость –
Утраченный аксессуар,
Душе больнее отозвалось
Неловкое: «Оревуар!»
Огни растаяли перрона...
Чтоб не сорвать в сердцах стоп-кран,
Она зашла в купе вагона
И разложила чемодан.
Тускнел на бархате футляра
С собой прихваченный предмет.
«Теперь ты мой!» – сказала Клара,
И поднесла к губам кларнет.
Он неожиданно горяч.
Неделя счастья, моря, солнца! –
И всё закончилось, … хоть плачь.
Не в тех годах, чтоб куролесить,
И каждый знал, что виноват:
Она ведь замужем лет десять
И он не первый год женат.
В приоритете дом и дети,
И никому не впрок скандал.
Но как играл он на кларнете!
И как он жарко обнимал!
Ах, эти вечные искусы –
Предтечи будущих потерь!
Так у неё пропали бусы,
Когда закрыть забыла дверь.
Потерь иных на фоне – малость –
Утраченный аксессуар,
Душе больнее отозвалось
Неловкое: «Оревуар!»
Огни растаяли перрона...
Чтоб не сорвать в сердцах стоп-кран,
Она зашла в купе вагона
И разложила чемодан.
Тускнел на бархате футляра
С собой прихваченный предмет.
«Теперь ты мой!» – сказала Клара,
И поднесла к губам кларнет.
