Инопланетянин Алексей Мезин внедрился в коллектив работников магазина "Мясы-Колбасы" в начале нулевых. Ежедневно по утрам он проникал в служебный вход, надевал замызганный фартук, брал в руки топорик и принимался за разделку туш.
За долгие годы хозяин трижды сменил команду, а к Мезину претензий не имел. У того и клиентура постоянная – к нему на метро из других районов приезжали, и воровал он скромно, не больше остальных. Мужская часть коллектива всегда могла перехватить у Лёхи косарь или посидеть с ним "непадецки", а женская его иначе как Алёшенькой не называла.
Так бы и продолжал исполнять свою гнусную миссию коварный гуманоид, если бы в марте четырнадцатого не случилось это самое с Крымом.
А в мае "Мясы-Колбасы" успешно расплевались с ветеринарно-санитарной экспертизой, за что хозяин накрыл работникам щедрую поляну. После пятой народ переключился на Крым, и довольно быстро в спаянном коллективе случился раскол. Только Лёха помалкивал. А страсти до того накалились, что прозвучало новомодное словечко "анорексия".
- Аннексия, - поправил Лёха, намазывая горчицу на кусок окорока.
- Чо, самый умный? - возмутился кто-то. - Ты, это, за Крым скажи! Крым наш? Или как?
- А мне Крым пофиг! – отрезал Лёха.
- Да ты шо, сдурел, Алёшенька? Спёрли Крым – и пофиг? – Ахнула Оксана, понаехавшая из Жмеринки и обязанная вскоре вернуться туда же.
- Сам-то, козлина, понял, что сказал? Пофиг тебе?! – взвился Вован Дорогин, считающий себя полным тёзкой Президента и потому поддерживающий его в любых вопросах. – Крым наш! Мужики, а не начистить нам рыло Лёхе? Чтобы пробудить гражданскую позицию!
Тётки шустро сгруппировались в углу, остальные – и которые за, и которые против – покачивающейся стеной выросли над бывшим товарищем.
- Да ладно вам! – поднялся Мезин. – Успокойтесь! Может, лучше я за бухлом сгоняю? Не положено мне вступать в конфликт с вами, по инструкции нельзя.
- Тебе нельзя, а нам можно? А всем этим – можно? Хочешь чистеньким остаться? Учить инструкциям будешь? Врежь ему, Олегыч! – раздухарились земляне.
Тут Лёха сверкнул глазами, задрожал всем телом и прошипел:
- Ну уроды! Моя воля, надрал бы я вам всем...
И растаял в воздухе, то есть совсем – как не было его.
В этот самый момент всё и раскрылось! Вмиг стали объяснимы некоторые странности внешне обыкновенного мясника: неизменно зелёный цвет лица, кожистые перепонки между пальцами и раздвоенный язык, о наличии которого, как оказалось, знали практически все работницы магазина "Мясы-Колбасы"...
За долгие годы хозяин трижды сменил команду, а к Мезину претензий не имел. У того и клиентура постоянная – к нему на метро из других районов приезжали, и воровал он скромно, не больше остальных. Мужская часть коллектива всегда могла перехватить у Лёхи косарь или посидеть с ним "непадецки", а женская его иначе как Алёшенькой не называла.
Так бы и продолжал исполнять свою гнусную миссию коварный гуманоид, если бы в марте четырнадцатого не случилось это самое с Крымом.
А в мае "Мясы-Колбасы" успешно расплевались с ветеринарно-санитарной экспертизой, за что хозяин накрыл работникам щедрую поляну. После пятой народ переключился на Крым, и довольно быстро в спаянном коллективе случился раскол. Только Лёха помалкивал. А страсти до того накалились, что прозвучало новомодное словечко "анорексия".
- Аннексия, - поправил Лёха, намазывая горчицу на кусок окорока.
- Чо, самый умный? - возмутился кто-то. - Ты, это, за Крым скажи! Крым наш? Или как?
- А мне Крым пофиг! – отрезал Лёха.
- Да ты шо, сдурел, Алёшенька? Спёрли Крым – и пофиг? – Ахнула Оксана, понаехавшая из Жмеринки и обязанная вскоре вернуться туда же.
- Сам-то, козлина, понял, что сказал? Пофиг тебе?! – взвился Вован Дорогин, считающий себя полным тёзкой Президента и потому поддерживающий его в любых вопросах. – Крым наш! Мужики, а не начистить нам рыло Лёхе? Чтобы пробудить гражданскую позицию!
Тётки шустро сгруппировались в углу, остальные – и которые за, и которые против – покачивающейся стеной выросли над бывшим товарищем.
- Да ладно вам! – поднялся Мезин. – Успокойтесь! Может, лучше я за бухлом сгоняю? Не положено мне вступать в конфликт с вами, по инструкции нельзя.
- Тебе нельзя, а нам можно? А всем этим – можно? Хочешь чистеньким остаться? Учить инструкциям будешь? Врежь ему, Олегыч! – раздухарились земляне.
Тут Лёха сверкнул глазами, задрожал всем телом и прошипел:
- Ну уроды! Моя воля, надрал бы я вам всем...
И растаял в воздухе, то есть совсем – как не было его.
В этот самый момент всё и раскрылось! Вмиг стали объяснимы некоторые странности внешне обыкновенного мясника: неизменно зелёный цвет лица, кожистые перепонки между пальцами и раздвоенный язык, о наличии которого, как оказалось, знали практически все работницы магазина "Мясы-Колбасы"...
