Война Двенадцатого года,
Окопы на полях сражений,
И гас Наполеона гений.
Сияло солнце с небосвода,
А русский царь перед сраженьем
Всё воинство собрал на поле,
И объявил свою им волю:
Вести французов к пораженью.
Поручик Ржевский, славный малый,
Стоял вблизи от Александра,
Когда по всем законам жанра
Закат зарделся жгуче-алый.
Французы вдарили из пушек —
Войска накрыло чёрным дымом.
Движением неумолимым
Снаряды бьют поверх макушек
Деревьев и полей сраженья.
Снаряд шальной во мраке ночи
У ног царя взорваться хочет —
Какое недоразуменье!
Хлопок, удар, разрыв и вспышка.
Наш государь упал на землю!
Поручик рядом — он не дремлет,
Прикрыл собой царя парнишка.
Стряхнув с мундира пыль и копоть
Встал русский царь — в войсках смятенье:
«Я жив ребятушки! Знаменье!» —
И Ржевского берет под локоть.
Тот тоже жив, лишь кровь за ухом,
Поручик взрывом чуть контужен.
«Ты спас мне жизнь, и ты мне нужен,
Проси, я стану твоим другом,
Твоим отцом, любимым братом…»
«Ну что Вы, Государь! Сегодня
Я стал спасителем невольным —
Здесь всё, о чём мечтал когда-то».
«Проси, поручик! Будет поздно!
Забуду завтра подвиг бранный.
Проси, пока что я в нирване
И выжил в битве одиозной».
«Я Милорадовича дочку
Люблю давно и безнадёжно.
Прошу я царь, коли возможно,
Поставить в этом деле точку».
Тут Милорадович, хромая,
Со шпагою залез на бруствер
И не по-генеральски шустро
Вскричал: «Я прибыл, мать честная!»
Царь изложил ему суть дела.
«Но как же дочку генерала —
Поручику, и без скандала?» —
Спросил он Александра смело.
«О да, мой генерал, простите.
Полковник Ржевский просит руку
И сердце дочери. В разлуке
Потом её Вы навестите».
«Но я ведь граф, мой царь любезный,
Графиня дочь моя с рожденья.
Я откажу Вам, к сожаленью.
Простых дворян в России бездна».
«Граф Милорадович, прошу я,
Чтоб славный князь, полковник Ржевский
Стал вашим зятем — воин дерзкий
Семью возглавит он большую».
«Но я же Рюрика наследник,
А кто по крови князь? Полковник?
Не дай Бог, в прошлом уголовник
Иль в сделках сумрачных посредник!»
«В вопросах крови я бессилен,
Здесь не поможет трон мне царский.
И хоть полковник Вы гусарский,
Уж не помочь мне князю ныне».
«Да ладно, брось ты, милый Саша, —
Обнял полковник Александра. —
Хоть я не вещая Кассандра,
Баб хватит в долгой жизни нашей!»
