Цензуры больше нет, и классно! –
Пиши, что хочешь, брат-поэт.
Но кажется порой: напрасно
У нас цензуры больше нет.
Я не питаю к ней почтенья,
Оковы слову не нужны,
Но сколько, будь она, при чтенье
Я сэкономил бы слюны!
* * *
О, этот юг, о, эта Ялта!
О, как их блеск меня морочит.
Жизнь, как дрейфующая яхта,
Поплыть и может, да не хочет.
И я, подумав, понимаю
Всю мудрость Ноева ковчега.
Бросаюсь с берега с разбега,
Но за буйки – не заплываю.
* * *
По жизни игры выбирая,
Мы знаем, что нам выбирать.
Хирурги в ножички играют,
Чтоб людям в ящик не сыграть.
А если отодвинуть фатум
Им не удастся, черт возьми,
Тогда патологоанатом
Сыграет в ножички с людьми.
Пиши, что хочешь, брат-поэт.
Но кажется порой: напрасно
У нас цензуры больше нет.
Я не питаю к ней почтенья,
Оковы слову не нужны,
Но сколько, будь она, при чтенье
Я сэкономил бы слюны!
* * *
О, этот юг, о, эта Ялта!
О, как их блеск меня морочит.
Жизнь, как дрейфующая яхта,
Поплыть и может, да не хочет.
И я, подумав, понимаю
Всю мудрость Ноева ковчега.
Бросаюсь с берега с разбега,
Но за буйки – не заплываю.
* * *
По жизни игры выбирая,
Мы знаем, что нам выбирать.
Хирурги в ножички играют,
Чтоб людям в ящик не сыграть.
А если отодвинуть фатум
Им не удастся, черт возьми,
Тогда патологоанатом
Сыграет в ножички с людьми.