Свои мечты в сырой подвал зарою,
На pur l'amour надежды хороня...
У гастронома встретила героя.
А может, принца, только без коня.
Стоял, прижав к столбу свою сутулость.
Стекала кровь из шрамов боевых.
В груди внезапно сердце встрепенулось –
Пришла любовь... ударила под дых.
Он рассказал, что пострадавший в драке,
Что ничего не помнит голова.
И защитил меня от злой собаки
Породы жуткой – чихуахуа.
Сказал, что с детства обделён любовью
(мой честерфилд задумчиво куря),
Что сам – отменно крепкого здоровья,
И в предках были три богатыря...
Пылая страстью, в гости пригласила,
Пришила с брюк оторванный карман.
Чтоб поддержать его мужскую силу –
До часу ночи стряпала лагман
И остальные афродизиаки
(одна три года! чтоб наверняка!) -
Блины, котлеты, муссы, кулебяки
(пока в дому не кончилась мука)
Он, напитавшись, лёг под одеяло.
Шепнул, икая: «Я тебя люблю»
(ногами так изысканно воняло,
Как камамбером или дором блю)...
Пропали даром пирожки с малиной.
Зазря скормила все мясные щи.
Не получилось песни либидиной.
Либиды нет, хоть с лупою ищи...
Молчит неделю женская природа
(сейчас ей точно лучше помолчать)
Пропал запас продуктов на полгода,
И ложки мельхиоровые, ммммать.
Пересчитав зубами все ступени
И о дверной косяк расквасив нос,
Ушёл, бедняга, прямо на коленях
(но ложки, сволочь, всё-таки унёс)
На pur l'amour надежды хороня...
У гастронома встретила героя.
А может, принца, только без коня.
Стоял, прижав к столбу свою сутулость.
Стекала кровь из шрамов боевых.
В груди внезапно сердце встрепенулось –
Пришла любовь... ударила под дых.
Он рассказал, что пострадавший в драке,
Что ничего не помнит голова.
И защитил меня от злой собаки
Породы жуткой – чихуахуа.
Сказал, что с детства обделён любовью
(мой честерфилд задумчиво куря),
Что сам – отменно крепкого здоровья,
И в предках были три богатыря...
Пылая страстью, в гости пригласила,
Пришила с брюк оторванный карман.
Чтоб поддержать его мужскую силу –
До часу ночи стряпала лагман
И остальные афродизиаки
(одна три года! чтоб наверняка!) -
Блины, котлеты, муссы, кулебяки
(пока в дому не кончилась мука)
Он, напитавшись, лёг под одеяло.
Шепнул, икая: «Я тебя люблю»
(ногами так изысканно воняло,
Как камамбером или дором блю)...
Пропали даром пирожки с малиной.
Зазря скормила все мясные щи.
Не получилось песни либидиной.
Либиды нет, хоть с лупою ищи...
Молчит неделю женская природа
(сейчас ей точно лучше помолчать)
Пропал запас продуктов на полгода,
И ложки мельхиоровые, ммммать.
Пересчитав зубами все ступени
И о дверной косяк расквасив нос,
Ушёл, бедняга, прямо на коленях
(но ложки, сволочь, всё-таки унёс)
